ч III трилогии "Айс и Ангел" автор Susanne M. Beck

Но…

– Айс, ты не пешка.

Она фыркнула:

– Я? Конечно, пешка.

Я почувствовала, как моя собственная челюсть напряглась, а руки сжались в кулаки с силой, достаточной для того, чтобы ногти впились в ладони:

– Но только не для меня.

Она открыла рот, чтобы возразить, но я тут же оборвала её:

– И не для тех женщин, которые сидят сейчас в кузове этого фургона. Возможно, мы не являемся столь важным звеном в общей цепи, как правительство, но, черт побери, мы тоже что-то значим.

Выражение её лица не изменилось, но я заметила, как тяжело она сглотнула.

– Ангел, – наконец ответила она, и её голос прозвучал подозрительно хрипло – ты значишь всё.

Если я ещё и хотела добавить какой-то аргумент к уже сказанному, то её слова разоружили меня также легко, как если бы я выступила против неё с ружьем в руках. Слова застряли у меня в горле, оставив осадок, который помогла смыть соль моих слёз.

***

В конце концов, фургон всё же остановился напротив небольшого, деревянного домика. С плоской крышей и узкими отверстиями, служащими очевидно окнами, он больше напоминал бомбоубежище, нежели дворец. Но поскольку бездомные не обладают привилегией быть разборчивыми, я просто назвала это «домом» и остановилась на этом. С чувством глубокого облегчения, я открыла дверь машины и соскользнула на землю, присаживаясь на корточки, чтобы хоть немного размять сведенные судорогой ноги. Громкое пощелкивание, напоминающее выстрелы из пистолета, прозвучало благодарным ответом моих бедных колен на сие действие. Я распрямилась и встала на ноги, наблюдая за остальными женщинами, проходящими мимо. Они выглядели очень несчастными. Примкнув к самому концу строя, я так же, как и остальные, терпеливо ждала, пока Айс доставала ключи и открывала дверь в дом. Мы вошли внутрь подобно послушным школьникам, старающимся остаться на хорошем счету у директора школы, у которого хорошего счета вообще не бывает. Внутри было довольно прохладно, тускло, но помещение носило отпечаток, присущего Айс почти идеального порядка:

– Садитесь.

Четыре тела метнулись, несясь со скоростью, превышающей скорость света, к единственной маленькой кушетки, стоящей в небольшой гостиной комнате, где и утрамбовались подобно селедкам в бочке. Мы с Айс были единственными, кто остались стоять в этой «музыкальной игре со стульями». Пони открыла рот, намереваясь что-то сказать, но поспешно закрыла его, заметив поднятую руку Айс.

– Тихо.

Подойдя к небольшому столу, стоящему по соседству с кушеткой (и вызвав этим действием волну дрожи у разместившихся там), Айс подняла сотовый телефон, лежащий на столе, открыла его и нажала всего на одну кнопку. Поднеся телефон к уху, она прикрыла глаза и в течение долгого времени стояла неподвижно, вслушиваясь.

– Они в безопасности… Да… Хорошо.

Отключив телефон, она опустила его обратно на стол и прошла в другой конец комнаты. Её глаза были по-прежнему закрыты. Её гнев отражался лишь в плотно сжатой челюсти и в положении плеч, но я могла видеть, как внутри неё продолжается невидимая борьба. Борьба за то, чтобы заставить себя не наброситься на нас, не сделать того, о чём она позже может очень сильно пожалеть; не сделать этого вопреки сильному желанию собственного тела, которое требует от неё именно таких действий. Когда она, наконец, открыла глаза, они светились каким-то сверхъестественным спокойствием, которое очень разнилось с импульсами, посылаемыми её телом. И это пугало нас, включая меня саму, еще больше.

– Вы останетесь со мной до тех пор, пока я не найду для вас безопасного способа пересечь границу. Потом вами займется Монтана. А до этих пор, – и вот она улыбнулась; одной из тех улыбок, которые сжимают ваши кишки, превращая их в крошечный комок, и от которых стынет в жилах кровь – вы принадлежите мне. Это означает – вы делаете только то, что я скажу, когда я скажу и как я скажу это делать. Я достаточно ясно выражаюсь?

Все, за исключением Ниа (спаси её Бог), поспешно закивали.

Глаза Айс сузились:

– Какие-то проблемы?

– Да, – тут же выпалила Ниа. Я даже не знала, аплодировать ли её храбрости или же оплакивать её безрассудность – Почему ты вообще пытаешься изображать из себя какого-то повернутого на психологии-инструктора? Я имею в виду, да, мы ошиблись. И что из этого?! Как будто ты сама никогда не делала ошибок.

Снова промелькнула эта улыбка; темная и опасная:

– Да. Я сделала их очень много.

– Например, вправляя мозги дерьму, вытащенному из исправительной тюрьмы, – пробормотала Пони ели слышно. В ответ на это она получила удар локтем под ребро и хмуро уставилась на Криттер.

– Ну, и в чём тогда проблема?

Представляя себе состояние моей возлюбленной, разрывающейся на миллион частиц от усилия сдержать свой гнев, я рискнула вмешаться:

– Проблема, Ниа, в том, что эта «ошибка» могла стоить нам всем жизни, или, по меньшей мере, свободы. Айс очень сильно рисковала, вытаскивая нас оттуда. Даже больше, чем ты думаешь. А теперь, из-за того, что мы не можем безопасно пересечь границу, чтобы вернуться назад, мы можем стать для неё настоящей обузой в выполнении очень важного задания, которое она должна сделать, и можем вовлечь всех нас в ещё большую опасность. По-твоему это недостаточно большая проблема?

Откинувшись назад, она скрестила руки на груди:

– Я просто спросила.

Я вздохнула:

– Знаю, Ниа. И мне жаль, что я повысила голос. Просто… ты должна понять, что мы не играем здесь в какую-то игру. Человек, с которым Айс приходиться иметь дело очень, очень опасен. Он убил много людей, и пытался убить её саму. Дважды.

Глаза Ниа расширились, и с её лица исчезло выражение угрюмости. Я поняла, что мне удалось достучаться до неё. Закусив губу, я решила сделать ещё один рискованный шаг, который должен был либо убедить её окончательно, либо окунуть меня в ещё более горячую атмосферу, нежели та, в которую я уже ступила. Либо получить в результате и то и другое. Развернувшись, я подошла к своей возлюбленной и подарила ей слабую улыбку, глазами умоляя её довериться мне. Когда её тело немного расслабилось от сильного напряжения, я протянула руку и мягко вытащила край рубашки, заправленный в её штаны, обнажая её живот и шрамы, которые теперь там обосновались.

– Это не игра, Ниа. Это реальность.

Лицо Ниа побелело от ужаса, когда она словно завороженная, не мигая, смотрела на узоры шрамов, уродливо украшающих тугую кожу и мускулы. Узоры, которые рассказывали свою собственную историю о жизни женщины, носящей их.

– Теперь ты понимаешь?

Она поспешно кивнула:

– Да.

– И ты будешь делать всё, что скажет Айс, не задавая лишних вопросов и не выражая своего отношения к этому?

Она снова кивнула.

– Хорошо.

Улыбнувшись своей возлюбленной, я осторожно заправила её рубашку назад, заботясь о том, чтобы расправить все швы так, как они лежали прежде, чем я посмела их потревожить.

– Спасибо, – прошептала я, поймав удивленную вспышку гордости в её глазах. Затем я обернулась и вернулась обратно к группе, все представители которой уставились на меня с открытыми ртами. Они смотрели на меня как на полоумную, которая вот теперь уж окончательно съехала с катушек; так, будто бы я вошла в клетку с медведем с палкой в руках и умудрилась выйти наружу. Возможно, в некотором смысле, всё так и было. Последовала довольно продолжительная пауза, пока Криттер, наконец, не отважилась нарушить тишину. Она прочистила горло:

– Ну и… что теперь?

Раздался негромкий звон, это Айс бросила Криттер ключи:

– Моя машина стоит на заднем дворе. Вы с Рио поедите в город, и немного пополнить запасы – одежда, еда и т.п. Рио знает дорогу. Съездите, возьмёте всё необходимое и вернетесь сюда. Никаких лишних остановок, понятно?

– Ясно, – вставая, кивнула она, и, прихватив с собой Рио, покинула дом.

Айс перевела свой взгляд на Пони:

– Я хочу, чтобы ты пошла во двор и разобрала этот фургон так, чтобы его было невозможно узнать. Все инструменты лежат там, на полке, позади дома. Возьми с собой Ниа. Самое время ей поучиться делать что-то, вместо того, чтобы без надобности открывать свой рот.

– Будет сделано.

Ниа, в свою очередь, очень хорошо запомнила преподанный ей урок и послушно последовала за Пони, не произнеся ни единого слова.

– Мне… пойти с ними?

– Нет. Ты останешься со мной. Мне нужно кое-что сделать.

Я последовала за ней в комнату, которая могла быть только её спальней, и усмехнулась, когда она начала расстегивать свою рубашку:

– Отлично! Думаю, на эту работу я соглашусь!

Секундой позже мне в лицо полетела снятая рубашка.

– Позже, дикая кошка. Вначале мы должны позаботиться об одном деле.

– Первым делом работа, и только потом удовольствие, да? – вздохнула я, усмехаясь и натягивая через голову рубашку. При этом я не упустила предоставленной мне возможности сделать глубокий вдох и втянуть в себя её аромат, впитавшийся в ткань. – Ну, хорошо. Думаю, я справлюсь. Если это будет стоить обещанного «позже».

Я даже не успела моргнуть, прежде чем оказалась в объятиях шестифутовой полуголой женщины. Мои губы были захвачены в плен поцелуем, заставившим все мои чувства и мысли, вырвавшиеся из под контроля, пройти путь, напоминающий настоящие «американские горки».

Когда она наконец отпустила меня, её глаза самодовольно светились.

– Как, говоришь, меня зовут? – спросила я, шутя лишь наполовину.

Издав легкий смешок, она выпустила меня и отошла в сторону, чтобы закончить процесс переодевания. Я наблюдала за ней с нескрываемым удовольствием.

О, да! Это стоило того.

***

Я ерзала на месте, перемещаясь из стороны в сторону и пытаясь держать ноги как можно дальше от пустого пластикового стакана, перекатывающегося взад-вперед по днищу движущейся по ухабистой дороге машины. На пластике виднелись следы, оставленные зубами; зубами человека, который был уже мертв.

Было просто жутко смотреть на что-то столь безвредное, как обычный пластиковый стакан с остатками пролившегося кофе.

Он был жив, когда пил из него.

От недосыпа и сверх напряжения меня посещали просто сумасшедшие мысли.

А теперь он мертв.

Мой воспаленный, усталый мозг отчетливо рисовал портрет мужчины, восседающего в этом же самом автомобиле и допивающего остатки кофе, прежде чем швырнуть опустошенный стакан на пол, даже и не задумываясь о том, что, возможно, это последний стакан, из которого он когда-либо пил.

Всё это время я продолжала дрожать, моё тело ощущало сильнейшее напряжение. Как же болезненно!…

– Ты в порядке?

Рука, скользнувшая по моему бедру, заставила подпрыгнуть на месте. Я чуть не выскочила из собственной кожи, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы унять бешеный стук в груди и успокоить сердце:

– Ой! Прости. Ты меня немного напугала.

– Вижу. В чём дело? Этот стакан там внизу пытался тебя укусить или что?

Я попыталась рассмеяться, но у меня не вышло ничего сколько-нибудь похожего на смех. Сказать по правде, в этот момент я почувствовала себя довольно глупо и грубо раздавила болтающийся под ногой стакан, отгоняя тем самым странные, крутящиеся в моей голове мысли:

– Думаю, я немного переутомилась. Слишком мало спала прошлой ночью.

– Ясно, – ответила она, лишь на мгновение оторвав внимание от дороги, однако успев, прежде чем вновь переключиться на вид, открывающийся за ветровым стеклом, бросить быстрый взгляд на смятый стакан, затем на меня, – Я постараюсь всё сделать так быстро, как только смогу. А потом мы вернемся, и ты сможешь отдохнуть, хорошо?

Мои губы растянулись в усмешке:

– Вообще-то отдых это не совсем то, что было у меня на уме. Если только это так сейчас называется. Я так отстала от реальности, играя роль бывшей заключенной и тому подобного.

– О да, ты вылитая Лиззи Борден (прим. От переводчика: Элизабет Эндрю Борден (Lizzie Borden) (1860-1927), американка, подозревавшаяся в зверском убийстве мачехи и отца, но оправданная судом присяжных).

– Эй!

Тихо рассмеявшись, она сжала моё колено и продолжила вести машину. Между нами повисла успокаивающая тишина. Я положила свою ладонь поверх её руки, которая удобно лежала на моей ноге, и сконцентрировалась на тепле, исходящем от её плоти, соприкасающейся с моей, отметая тот факт, что мы ехали в машине, принадлежащей мертвецу, чьи вещи так сильно портили интерьер.

Айс не стала слишком сильно распространяться на тему «дела», о котором ей нужно было позаботиться, упомянув лишь о том, что планирует встретиться с кем-то, у кого есть для неё какая-то информация. В этом смысле причины действительно не имели для меня никакого значения. Я была слишком счастлива, сидя здесь, рядом с ней, чтобы думать о чём-то другом.

Город, в который мы наконец-то въехали, очень походил на любой другой маленький городишко, где мне довелось побывать за время своих путешествий, за исключением того лишь факта, что носил признаки, присущие, разумеется, всему испанскому. Как только мы пересекли городскую черту, кажущаяся расслабленность Айс куда-то испарилась, она сидела необычно прямо, мышцы были напряжены, нервы взвинчены до предела, ноздри раздувались, напоминая мне волка, чующего опасность – или добычу – по ветру.

Объехав нескольких кварталов, она провела беглый осмотр территории,. Её подозрительно суженные глаза не упускали ни одной мельчайшей детали. На втором витке, я безошибочно распознала короткие, светлые волосы, принадлежащие блондинке, выходящей из дверей одного из магазинов, растянувшихся вдоль всей улицы.

– Эй! А разве это не…?

– Да. Держись, – резкий разворот на самой середине, к счастью, полупустой улицы, и мы оказались позади машины, в которую Криттер уже складывала свои покупки, – Оставайся здесь. Я скоро.

Я с любопытством наблюдала за тем, как Айс подошла к Криттер и что-то ей сказала. Криттер несколько раз утвердительно кивнула и вновь исчезла в дверях магазина. Айс вернулась к машине и снова забралась внутрь, после чего медленно отъехала от бордюра, выражение её лица было по-прежнему напряженным и решительным. Это была та сторона её натуры, которую мне уже долгое время не приходилось видеть. Казалось, вся тяжесть мира вновь легла непомерным грузом на её плечи, но как всегда, она оставалась несгибаемой под этим бременем. В её глазах был тот особый блеск, который мне приходилось видеть не раз в Болоте, когда она была готова преподать небольшой урок какому-нибудь из его обитателей.

Не скажу, что эта вспышка не трогала меня, хотя бы потому, что это было бы ложью. Но могу сказать, что с годами, я к этому уже попривыкла.

Заключительный осмотр территории, и мы припарковались у обочины, прямо поперёк дороги, ведущей к довольно презентабельному на вид заведению, которое помимо всего прочего имело зелёный навес, подобный тому, который вы можете видеть в фасаде модных ресторанов, и витиеватый рисунок, выгравированный на двери. Только тяжёлые решётки на окнах и дверях несколько портили атмосферу этого места. Как только Айс заглушила двигатель, я мгновенно выскочила из машины и, обогнув её, присоединилась к своей возлюбленной. Она пересекала дорогу, направляясь прямиком к магазину, которым я только что так восторгалась. Первой мыслью, которая посетила меня, когда мы вошли внутрь, было, что мы попали в чрезвычайно эклектичный ювелирный магазин. Но стоило мне увидеть пистолеты, радиоприёмники и множество других товаров, отличающихся лучшим или худшим качеством, как я поняла, что мы оказались в совершенно другом месте. Невысокий, опрятно одетый и довольно симпатичный мужчина, просто засиял при виде нас, входящих в магазин. Его руки уже были гостеприимно распахнуты, когда он поспешил к нам из-за прилавка:

– Морган! Как же я рад снова тебя видеть! – несмотря на очевидный мексиканский акцент, его английский был почти безупречен и говорил о хорошем американском образовании.

– Педро, – ответила Айс, быстро пожав предложенную руку. Отпустив её, она вновь обернулась ко мне, – Ангел, это Педро Нунез, акула ссуды.

– Ах, я предпочитаю «консультант по кредиту»…

– … И владелец ломбарда.

– Продавец немного использованных, но прекрасных вещей и прочей утвари, если не возражаете.

– Без разницы. Педро, это моя напарница – Ангел.

– Вот уж действительно подходящее имя для столь ангельского воплощения красоты, – ответил он, беря мою руку и поднося её к губам. Я чуть не рассмеялась над его преувеличенно показной игрой, но мне не хотелось отталкивать его, поэтому я постаралась выдавить из себя как можно более застенчивую улыбку, хотя и не смогла подавить лёгкого смешка:

– Очень… очень приятно познакомиться с Вами, мистер Нунез, – ответила я, как только моя рука вновь оказалась на свободе.

– О, прошу Вас, милая леди. Называйте меня Педро. Я настаиваю.

– Хорошо, – кивнула я в ответ – Педро.

– Вот и отлично! Просто восхитительно! – он с довольным видом начал потирать руки – Могу ли я предложить вам что-нибудь? Может чай? Знаете, у меня есть превосходный…

– Информацию, – ответила Айс в своей обычной манере «давайте перестанем ходить вокруг да около и сразу же приступим к делу».

Его улыбка слегка дрогнула, но вскоре вновь вернулась и стала ещё ослепительнее:

– Ах, да, конечно. Если вы не возражаете, давайте пройдём в мой кабинет…

Как только он положил свою руку мне на спину, намереваясь сопроводить в свой кабинет, дверь в магазин открылась. Молодая пара – молодожёны, судя по яркому пламени любви, освещающему лица обоих, вошли внутрь и принялись рассматривать витрину, заставленную драгоценностями.

– Ах, клиенты. Мне нужно подойти к ним. Извините, я отлучусь буквально на минутку. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома, не стесняйтесь, можете пока оглядеться здесь. Для вас, друзья мои, специальная скидка, – прощальная улыбка, и он исчез.

– Забавно, – это было единственное слово, которое я смогла подобрать.

– Одно из возможных описаний, – усмехнувшись, подтвердила Айс.

– Старый… друг?

Её усмешка переросла в недовольное фырканье:

– Вряд ли. Мы встречались пару раз, по рекомендации одного из моих друзей. Похоже, большинство сборщиков долгов Педро получили более заманчивые предложения и перешли в шайку Кавалло. Его немного обидели этим.

– Аааа. Значит, теперь он выбивается из сил, пытаясь конкурировать?

– Ну, по тем слухам, что я слышала, да. Есть мнение, что он вскоре станет настоящим посмешищем в нелегальном долговом бизнесе.

– Значит… он даёт тебе информацию, рассчитывая на то, что ты позаботишься о его маленькой проблеме.

– Ну, что-то в этом роде, – однако, её слова звучали не достаточно убедительно.

– Что-то не так?

– Пока не знаю. Просто будь начеку.

– Хорошо.

Спустя несколько минут он вернулся к нам, всё те же сладкие улыбки и само воплощение обаяния: – Прошу прощения за вынужденное отсутствие, но, как говорится, бизнес есть бизнес, а я – деловой человек. Пройдёмте?!

Мы вновь двинулись в заднюю часть помещения, как вдруг Айс замерла.

Я тоже остановилась:

– Что случилось?

– Ложись!

Её слова сопровождались сильным толчком в плечо. Я мгновенно упала на живот.

Задняя дверь распахнулась, и внутрь с оружием в руках ворвались двое мужчин; раздались автоматные очереди. Было очевидно, что Айс уже тоже успела достать свой собственный пистолет (о существовании которого вплоть до этой самой секунды я даже не подозревала), потому что она немедленно ответила, подстрелив одного из мужчин в грудь, и заставив его рухнуть навзничь обратно за дверь. Воздух наполнился звуками выстрелов и битого стекла, и я не задумываясь, автоматически прикрыла руками голову. Последовали ещё несколько более частых автоматных очередей и звон взрывающегося стекла, а затем всё погрузилось в благословенную тишину. Я вскочила на ноги, чуть не врезавшись в мою, к счастью абсолютно живую спутницу, которая тут же обхватила меня свободной рукой.

– Айс, слава Богу, ты жива! Ты… у тебя кровь?

Она бросила быстрый взгляд на своё плечо:

– Я в порядке. Просто небольшая царапина от отлетевшего стекла, – она вновь перевела внимание на второго из стрелявших. Он распластался на полу, весь живот мужчины был залит кровью. Ступив вперёд, Айс толкнула его ногой. Тело мужчины напоминало тряпичную куклу. Он казался мёртвым. Проглотив желчь, которая подступила к самому горлу, я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть Педро, неуверенно поднимающегося на ноги и стряхивающего с волос осколки стекла. Было очевидно, что ему тоже досталось, но выглядел он вполне сносно.

– В заднюю комнату. Быстро. Пока не прибыло подкрепление.

– Но, Айс, я…

– Я сказала быстро!

Не дожидаясь моего ответа, она накинулась на Педро, впечатав его в стену. Одна рука была прижата к его горлу, в то время как вторая – сжимала пистолет, приставленный к его виску:

– Ты сдал меня, ублюдок!

– Я… прошу… – пролепетал он. Его голос сорвался на хрип и я, после секундной внутренней борьбы, сделала несколько шагов, приблизившись к ним и намереваясь заставить Айс ослабить свою хватку, чтобы позволить мужчине хотя бы дышать.

– Ты лишился права о чём-то просить, когда подставил меня, свинья. Пришло время сказать прощай!

– Моя семья! – это было всё, что он смог произнести, прежде чем рука Айс сдавила его горло и припечатала к стене с силой, заставившей стаканы, стоящие в одном из шкафов затрястись и посыпаться на пол, подобно алмазному дождю.

– Айс, умоляю тебя! – воскликнула я, мой голос почти затерялся среди звона бьющегося стекла.

– Я же сказала тебе уйти! – бросила Айс, её лицо было перекошено гневом.

– Айс, я не буду стоять здесь и наблюдать за тем, как ты хладнокровно убиваешь человека.

– О, нет. Моя кровь отнюдь не холодна сейчас, Ангел. Совсем нет. Напротив, она просто горит, – несмотря на то, что она обращалась ко мне, её глаза извергали пламя, и они были далеки, очень далеки.

– Айс, пожалуйста… – лицо Педро было уже кирпичного цвета, а губы – цвета спелой сливы. Его глаза выкатились из орбит, а сквозь волосы виднелись капельки пота, выступившие на его коже – Прошу тебя… не делай этого, – шептала я – Может быть он и не достоин того, чтобы просить, но я – да. Умоляю тебя… не убивай его.

Я наблюдала за тем, как пальцы Айс сжались на его шеи, костяшки побелели, а сухожилия на запястьях резко выделились на фоне бронзового загара её кожи. Затем медленно, подобно болельщику, успокаивающемуся после того, как всё уже закончилось, зажим начал ослабевать и вскоре она окончательно освободила его. Мужчина рухнул на пол, задыхаясь от удушья и издавая тяжёлые хрипы.

– Слава Богу, – прошептала я, прикрывая глаза и чувствуя, окатившее меня целым потоком эмоций, облегчение. Спустя несколько мгновений она убрала свой пистолет в кобуру и, наклонившись вниз, рванула Педро на себя, вновь поднимая его на ноги, но на этот раз используя для этого отворот его пиджака, вместо его шеи:

– Скажи мне то, что я хочу знать, Педро, – зарычала она. Её лицо было в дюйме от его собственного.

– М… моя семья! Он хотел убить мою семью!

– Мне нет дела до твоей семьи, ублюдок! Говори мне, где Кавалло!

– Я… я не…

– Говори!!! – она встряхнула его с силой, которая скорее всего окончательно превратила его мозги в кашу, и я уже была готова вновь вмешаться.

– Он… он в пустыне! Они называют это место Гнездом Скорпиона! Это всё, что я знаю! Клянусь!

– Спасибо, – выпустив его, Айс вновь достала свой пистолет, заставив нас обоих задохнуться от страха. Сунув руку в карман, она вытащила платок и быстро стёрла с оружия отпечатки своих пальцев. Затем, схватив мужчину за руку, она вложила в неё пистолет, сомкнув его пальцы вокруг рукоятки, и посмотрела ему прямо в глаза: «Когда появится полиция, – эти ублюдки ворвались сюда и пытались тебя ограбить. Ты убил их в целях самообороны. Понял?

– Да! Да! Понял! Как скажешь!

Её улыбка была угрожающей:

– Хорошо. Потому что, если я узнаю, что ты рассказал какую-то другую историю… хоть кому, – она поместила пальцы мужчины на спусковой крючок, со своими пальцами, лежащими поверх его собственных, и приподнимала пистолет до тех пор, пока дуло не оказалось прижатым к его щеке, – Я убью тебя.

– Я не буду! Клянусь! – в этот момент он был похож на говорящую статую, глаза вращались с бешеной скоростью, в то время как остальная часть его тела была абсолютно неподвижна, словно сделана из мрамора. Похлопав его свободной рукой по щеке, она произнесла:

– Хороший мальчик.

Выпустив наконец из своего захвата и пистолет, и пиджак мужчины, Айс отступила назад, и спустя несколько мучительных секунд зрачки его закатились, и он медленно сполз по стене, погружаясь в обморочное состояние.

– Пошли, – скомандовала она, поворачиваясь к двери и хватая меня за руку. В это время в помещении магазина уже были слышны первые звуки полицейских сирен.

Она провела меня за руку до первого лежащего на полу тела:

– Иди вперёд и смотри не наступи в кровь. Мы не должны оставлять после себя следов.

О, как будто это было проблемой.

Или возможно это всё-таки могло стать проблемой, поскольку для того, чтобы избежать огромные лужи крови, мне понадобилось переступить через труп мужчины и при этом держать глаза открытыми. Чёрный ход вёл в узкий, усыпанный мусором переулок. Второй из стрелявших, тоже мёртвый, лежал, растянувшись поперек тротуара, упираясь затылком в кирпичную стену соседнего магазина. Воздух наполнился мерзким зловонием, исходящим от гниющего мусора, и меня чуть не вырвало на месте. Пытаясь справиться с сильным приступом тошноты, я быстро перенесла своё внимание налево, туда, где была припаркована наша машина.

Казалось, что на неё упала бомба. Шины были разорваны, весь корпус испещрён большими пулевыми отверстиями, окна разбиты:

– Айс?

Она окинула машину быстрым взглядом:

– Да, я знаю. Пошли другим путём. Быстрее.

Я бежала за ней вниз по аллее, а вой сирен становился все громче. Мои ноги скользили черт знает по чему, но я пыталась не отставать от неё ни на шаг.

Как только узкая аллея перешла в широкую улицу, я услышала визг шин. Я была уже готова обернуться и бежать сломя голову назад, но Айс подхватила меня и, оторвав от земли, практически закинула внутрь салона машины, которая появилась, казалось бы, из ниоткуда. Приземлившись прямо на Криттер, я откатилась в сторону, чтобы дать место нырнувшей вслед за мной Айс.

Хлопнув дверцей, она крикнула: «Двигай!» – Рио немедленно увеличила скорость. Нас мгновенно отбросило назад и с силой прижало к спинкам кресел. Теперь мы мчались вниз по, к счастью, абсолютно пустой и безлюдной улице.

– Давай в объезд, – распорядилась Айс, – Убедись, что за нами не следят!

– Хорошо, – ответила Рио, виляя по извилистым улочкам города и ни на секунду не выпуская из внимания зеркало заднего вида.

Я повернулась к Криттер:

– Как вы… Откуда?

Она усмехнулась, а затем бросила пристальный взгляд в сторону Айс.

Я тоже посмотрела на свою возлюбленную:

– Ты знала?

– Давай просто скажем, что я люблю надежный тыл, – выражение её лица стало серьёзным, и я поняла, что было кое-что, скрывающееся за этим серебром, которым отливали её глаза, что-то, что она не захочет или не сможет рассказать. Не здесь. И не сейчас. Я слегка улыбнулась и кивнула в подтверждение тому, что понимаю её, и что готова ждать до тех пор, пока она сама не решит поделиться со мной. Если только это время когда-нибудь наступит. Сделав глубокий вдох, я откинулась назад. Я чувствовала себя ужасно уставшей, и моё тело теперь ощущало спад внезапного всплеска адреналина. Мои веки тяжелели, а глаза слипались, грозясь вот-вот закрыться, но каждый раз, когда я позволяла себе подобную роскошь, из темноты всплывали образы убитых Айс мужчин, которые наслаивались на образ самой Айс, медленно душащей Педро.

Думаю, бессмысленно говорить о том, что это было не самое приятное возвращение домой.

ЧАСТЬ 7

– Почему бы, тебе не сесть здесь и не снять рубашку, – спросила я, препроводив мою возлюбленную в ванную и закрыв за собой дверь, – а я посмотрю, что можно сделать с твоей раной.

Она безмолвно села, как я и просила, на крышку унитаза, пальцы уверенным быстрым движением пробежались по пуговицам и стащили рубашку с широких бронзовых плеч. Отдав Рио указание отправляться домой длинной дорогой, Айс больше не произнесла ни слова. Амазонка выполнила этот приказ буквально, и двадцатиминутная увеселительная прогулка превратилась в двухчасовой изнурительный поход.

Казалось, Айс была полностью погружена в свои мысли, отягощенные, скрытыми за жалящим взглядом, эмоциями. Смывая засохшую кровь с длинной узкой раны на предплечье, я украдкой бросала на Айс быстрые взгляды. Пока я была занята работой, она увлеченно рассматривала свои руки, поворачивая их то вверх, то вниз, то опять вверх ладонями. Закончив, я присела на корточки между ее широко расставленными коленями, и нежно позвала, вглядываясь в близкое мне лицо.

– Эй, с тобой все в порядке?

Слабое подобие улыбки украсило ее губы, глаза прояснились и сфокусировались на мне.

– Дааа. Все хорошо.

И опять, пока я пыталась придумать, как начать разговор, повисла тишина.

– Говорят, что я хороший слушатель.

Через секунду улыбка стала чуточку более явной:

– Неужели?

– Да. Лучший слушатель на три страны.

Айс тихо рассмеялась, а затем опустила взгляд и опять посмотрела на свои ладони, потирая их. Спустя мгновение она проговорила. Так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы услышать ее, хотя нас разделяли всего несколько дюймов.

– Раньше я думала, что если сильно постараюсь, то смогу это смыть.

– Что? – также тихо спросила я.

– Кровь. На моих руках. Так много крови, – прошептала она, сжимая кулаки, – но, несмотря на все мои старания, она всегда на них. Всегда, – наши глаза встретились, а затем ее взгляд вспыхнул такой болью, что мое сердце болезненно сжалось, и потекли непрошеные слезы, – Иногда ночью мне безумно хочется дотронуться до тебя, обнять. Но, как я могу марать тебя всей этой кровью?

Взяв ее руки, я аккуратно развела их, погладила ладони, каждый палец, затем подняла и прижала к своему лицу, спрятав в них щеки и утыкаясь носом.

– Айс, ты не мараешь меня. Ты наполняешь меня. Так, как я даже не могла мечтать.

Ее взгляд потемнел, и она попыталась отнять руки. Я опередила ее, противопоставив всю свою силу и желание. Не часто, далеко не часто, мне удается ее побеждать, но в этот раз это было неизбежно.

– Нет, – сказала она.

– Да, Айс. Да. Ты постоянно говоришь, что я значу для тебя. Думаю, настало время рассказать, кто ты для меня, – я поймала ее взгляд и удержала, не позволяя отвести глаза или спрятаться за стены ею же возведенной темницы собственной вины, – Ты моя надежда. Моя сила. Радость моей жизни. Мой учитель. Мой проводник. И мой свет.

Она медленно покачала головой, пытаясь отказаться от моих слов.

– Да, это ты. И это не зависит от того, насколько ты в это веришь. Это просто так и есть. Когда бы я ни оказалась в темноте, все, что мне нужно сделать – посмотреть на тебя, подумать о тебе, и все преображается, как будто после месяца дождя появилось солнце. Потому, что ты внутри меня, так глубоко, что я никогда чувствую себя одинокой, даже если нас разделяют мили, – я улыбнулась ей, радость от осознания этой правды светилась на моем лице, – Айс, разве ты не видишь? Ты не мараешь меня. Ты никогда не сможешь этого сделать. И знаешь, почему?

Взяв ее руку, я поцеловала ее ладонь и приложила к своему сердцу:

– Потому, что ты здесь. В моем сердце. И с каждым его ударом, ты все больше и больше занимаешь в нем места, и когда-нибудь я наполнюсь радостью любить тебя. Любить тебя всю, Айс. Ту часть, что счастлива, и ту часть, что злится. Часть, что любит, и часть, что ненавидит. Часть, что прощает, и часть, жаждущую мщения.

Отпустив ее руку, я нежно прижала к ее щекам свои ладони:

– Всю тебя.

На ее лице отразилось удивление. Это было удивление одиноко бредущего в пустыне человека, увидевшего вдалеке оазис и, должно быть, еще боящегося идти к нему, боящегося достичь его и найти только иллюзию там, где, обещая жизнь, ярко светилась надежда. Понимая, что дальнейшие разговоры никогда не убедят ее, я позволила действовать сердцу. Поднявшись со своего места между ее коленей, я приблизилась к ее лицу и накрыла ее губы своими в поцелуе, полном обещаний, вложив в него всю свою нежность. Спустя, казалось, небольшую вечность, она ответила, тихо застонав. Ее руки, до этого прижатые к моим щекам, проделали свой пусть по моим волосам, еще больше сближая нас, усиливая и углубляя поцелуй. И также углубляя соединяющую нас связь. Нерушимую связь.

Через какое-то, достаточно продолжительное время, она остановилась и посмотрела на меня. Ее лицо по-прежнему излучала удивление. Но, на этот раз это было удивление человека, обнаружившего, что оазис, несмотря ни на что, существует.

– Думаю,… мне было это нужно, – тихо сказала она хриплым голосом.

– Господи, и мне тоже, – ответила я с жаром новообращенного.

– Можешь ты… могу ли я продолжить? Хотя бы еще немножко?

Ее простой ответ наполнил меня неописуемой радостью, отразившейся на моем лице сияющей улыбкой.

– Ты не представляешь, как сильно я это люблю.

С ответной, какой-то робкой улыбкой, она подалась ко мне и взяла за руку.

Холодная и темная, спальня все еще хранила в воздухе еле ощутимый запах моей возлюбленной. Я глубоко вдохнула и последовала за Айс. Она уже села на узкую кровать, а затем легла на спину вытянувшись в полный рост. Хотя ее голова была слегка приподнята и прижата к стене, ноги все же слегка свисали с края.

– Все равно, что вернулись в Болото, да? – пошутила я, игриво хватая ее за ступню.

– Не так плохо, – тихо ответила она, скрестив ноги и положив сцепленные руки на ровное плато живота. Приняв ее слова за приглашение, я подошла к кровати, срывая на ходу рубашку, не желая, чтобы что-либо отделяло меня от ее мягкой гладкой кожи. Она сверкающими глазами смотрела, как я опускаюсь на кровать, и приглашающе широко раскинула руки. Я прижалась к ней, положив ногу поверх ее бедер, сцепив руки вокруг ее живота, и опустив голову ей на грудь. Ощущение возвращения домой было таким ярким и совершенным, как солнечный свет после бури. Навернувшие на глаза слезы отражали прекрасные чувства, переполнившие мою душу.

Она провела рукой по моим волосам, касание было теплым, нежным и любящим. Тело наполнилось теплотой и неизведанным ранее ощущением сладкой боли. Я не позволила слезам упасть, хорошо понимая, что Айс тут же остановится, почувствовав их тепло на своей коже.

– Я люблю тебя, Ангел, – прошептала она.

Эти слова завершили день, и я уснула под музыку биений ее сердца.

Я тоже люблю тебя, Айс. Сильнее, чем ты даже можешь себе представить.

***

Незаметно для себя я заснула, и разбудил меня только стук в дверь. Открыв глаза, я увидела, как дверь слегка приоткрылась, и в кромешную темноту спальни проник треугольник света. Практически из ниоткуда материализовалась голова Пони, по ее губам пробежала еле заметная усмешка:

– Если вы голодны, обед почти готов.

– Мы выйдем через мгновение, – ответила Айс, слегка потягиваясь длинным телом и ложась на спину.

Кивнув, Пони закрыла дверь, и комната опять погрузилась в темноту.

– Эй, соня. Хорошо отдохнула? – ее голос, раздавшийся надо мной, вызвал по всему телу теплую приятную дрожь. Я была рада, что темнота скрыла мой румянец:

– Извини, я не думала…

– Не извиняйся, Ангел. Тебе нужно было отдохнуть.

– Но…

– Тсс. Нет такой неприятности, чтобы стоило тебя будить. Поверь мне.

Преклоняясь перед такой восхитительной логикой, я снова положила голову к ней на грудь и с нескрываемым удовольствием вдохнула ее запах. Не было ничего удивительного в том, что за время сна моя рука переползла чуть выше и теперь накрывала одну из ее грудей. Я тихонько провела пальцами по теплой мягкой плоти и улыбнулась, почувствовав однозначную реакцию. Поскольку Айс не выражала явного желания прекратить процесс, я слегка осмелела и продолжая поглаживания, осыпав ее обнаженную грудь нежными поцелуями. На вкус она казалась соленой, сотканной из солнечного света и неразгаданных еще тайн. Мой аппетит возрос, но речь, в данном случае, не о еде. Запустив пальцы в мои волосы, Айс нежно указывала нужное направление, и когда мои губы приблизились к ее губам, она издала тихий вздох удовольствия, который сам по себе означал очень многое. Осмелев еще больше, я бы продолжила дальше, но желудок выбрал совсем не подходящий момент и заявил о своих потребностях; по его мнению, я была обязана срочно сделать хоть что-нибудь, чтобы усмирить чувство голода, терзающее мой организм.

Отпустив мои волосы, Айс осторожно высвободилась из-под меня.

– Эй, мне было приятно!

– Я думаю, твоему желудку будет приятно получить сначала что-нибудь более питательное.

– Тогда, пусть он отправляется на кухню, а все остальное оставит здесь, – я опять потянулась к ней, но нежные руки остановили меня.

– Сначала еда, потом развлечения.

– Аааа…!

В ответ она мягко рассмеялась:

– Ангел, я никуда не собираюсь. У нас целая ночь.

Глаза постепенно привыкли к темноте, и я смогла разглядеть над собой еле различимые очертания ее лица.

– Обещаешь?

Ее улыбка была полна любви:

– Обещаю.

– Отлично. И чего мы ждем? – спросила я, слезая с кровати и натягивая рубашку, предварительно бросив Айс ее собственную. Поймав рубашку, Айс покинула кровать гораздо более изящно, чем я. Она натянула полученную одежду через голову, расправила ее и замерла на какое-то время, чтобы пробежаться пальцами по волосам, аккуратно заправляя их назад. От этого действа мои гормоны вскипели и послали обвинительную ноту желудку, лишившему их удовольствия. Желудок издал ответное рычание, и трусливые гормоны попрятались обратно.

– Готова?

– О, да.

Мы обе знали, что речь шла совсем не о еде.

***

Обед, как ни странно, оказался просто фантастическим. Рио проявила себя выдающимся шеф-поваром, и практически отбила у меня желание пробовать мексиканскую кухню где-либо еще. Короткая передышка, казалось, сняла напряжение с Айс, что в свою очередь позволило расслабиться и всем остальным. За столом велась приятная беседа, и даже Пони осмелела настолько, что то тут, то там роняла свои шуточки. Хотя, положение было хуже некуда, но так было все же лучше, чем просто сидеть и смотреть, как умирает твой друг, и знать, что ты – следующий в списке.

Обед был закончен, тарелки вымыты и убраны на место. И, хотя было еще очень рано, все дико устали и были готовы лечь спать. В доме была вторая спальня с двумя одноместными кроватями, где до этого спал обезоруженный Айс полицейский. К большому облегчению Рио, Айс дала скупые указания Криттер и Ниа лечь в спальной, а Рио и Пони в гостиной. Пока Айс уединилась для телефонных разговоров, Пони и Рио в последний раз обошли здание в поисках малейших намеков на неприятности. Я немного поболтала с Криттер, и как только Ниа освободила ванную, решила постоять подольше под горячим душем и смыть остатки этого тяжелого дня. Нет, такая простая вещь, как душ, разумеется, не в состоянии смыть картины крови и смерти, которыми был насыщен день, но, быть может, очищение физическое могло даровать очищение духовное. По крайней мере, я на это надеялась.

Зайдя в душевую, я задернула за собой занавеску и взяла кусок мыла. Сверху на меня обрушились каскады горячей воды. И не имеет значения, сколько я еще проживу, горячая вода, наверное, всегда останется для меня одним из несомненных богатств. Я проводила по телу сладко пахнущим куском мыла, и картины минувшего дня постепенно сменялись другими, более личными, видениями. Туго переплетенные в любовной игре тела, без труда скользящие друг по другу, выступивший на коже пот, влага желания и тихие стоны. Я была настолько поглощена в свои сны наяву, что сначала даже не заметила, как фантазии, будто повинуясь моим мыслям, становятся реальностью. Застигнутая врасплох прижавшимся ко мне сзади телом, я напряглась, но знакомые ощущения и нежная сила рук, отобравших у меня мыло, за одно биение сердца превратили цемент моих мускулов в желе. Сильные загорелые руки взмылили брусок в шапку пены и положили обмылок на полку. Те же самые руки проделали нежный путь по моему телу, дразня безумными круговыми движениями грудь и доводя меня до сумасшествия. Не в силах больше терпеть эту чувственную пытку, я схватила ее руки и притянула их к себе. Слегка сжимая и подергивая, большие пальцы без усилия заскользили по соскам. Мое дыхание прерывалась тихими вздохами и стонами. Мягкие губы и острые зубы ласкали кожу шеи и плеч, язык дразнил, толкаясь и полизывая, а я изгибалась в ее руках. Затем она развернула меня к себе. Захватив мое лицо большими нежными руками, она приблизилась к нему и прижалась своими губами к моим. Сверху на нас обрушивались каскады воды. Я ощутила касание зубов и сладкий голод ее раскрывшихся губ, втянувших для нежной дуэли мой язык. Ее груди, полные и твердые, касались моей, ставшей сверхчувствительной, кожи, пронизывая тело чувственной энергией и вызывая маленькое извержение между ног. Руки оставили мое лицо, спустились вниз по позвоночнику и захватили ягодицы, прижимая меня плотнее по всей длине наших тел. Сочетание воды и мыла придало коже восхитительную гладкость, и мы скользили относительно друг друга в танце, звуки которого различали только наши сердца.

Боже, я желала ее. Так сильно и остро, как никогда ничего не желала ранее. Это полностью поглотило меня. Лишило возможности дышать. Заставляло сердце грохотать в груди, а тело трепетать при каждом сильном объятии.

Наши рты все еще были слиты в страстном поцелуе. Айс легонько подняла меня, и как только мои ноги выпрямились, развела их своим длинным сильным бедром и усадила меня на него сверху. Моя спина оказалась прижатой к теплому гладкому кафелю душевой, и я не сдержала стона удовольствия, когда Айс начала свои движения. Ведомая ее уверенными нежными руками, я скользила по всей длине ее бедра. От ощущений, пронесшихся сквозь тело и превративших его в обжигающий, не знающий границ пожар, у меня перехватило дыхание. Сначала медленно, затем быстрее, достигнув восхитительной скорости, Айс вжималась в меня, ее теплая мягкая плоть и стальные мышцы были неутомимы в поисках моего, и, конечно же, ее удовольствия.

С тихим стоном она разорвала наш поцелуй и уперлась лбом в плитку, рядом со мной, повернула голову и начала языком ласкать мое ухо.

– Отдайся мне, сладкий Ангел, – прорычала она, посасывание мочки обжигало мне нервные окончания. В страстном желании сделать столь необходимый глоток воздуха, я, совершенно не думая, закинула голову и открыла шею для атаки губ, языка, зубов, мои бедра двигались в вечном животном ритме голодного и страстного желания. Ее язык жадно лакал из выемки на моей шее, а затем переключился на набухшую пульсирующую жилку. И когда ее зубы нежно сомкнулись на плоти, которую она столь любовно захватила, выключатель щелкнул, и пришло освобождение, темнота под моими веками взорвалась яркими цветами света и тени. Душа отлетела от тела, окунулась в море блаженства и чувственности. Айс была моим якорем, ее теплые руки и тихое бормотание слов любви удерживали меня в реальном мире, пока душа парила в небесах.

Медленно, очень медленно я возвращалась на землю в крепкие, страстные и нежные объятия Айс. Вода к этому моменту стала холодной, и от ледяных брызг по телу пробежала неприятная дрожь. Я быстро выключила воду, и, не успев понять, что происходит, очутилась в сильных руках, выносящих меня из душевой. Меня нежно поставили на пол и придержали, доставая большое пушистое полотенце. Айс заботливо вытерла меня, вложив в свои движения столько нежности, что во мне зародилось ощущение, как будто я являюсь самым бесценным объектом на земле. Затем она завернула меня в полотенце и снова подняла на руки. Выражение обожания на ее лице было по своей силе почти болезненным. Не заботясь о собственной наготе, Айс пронесла меня через короткий темный коридор. Захлопнув ногой дверь спальни, она нежно положила меня на постель. Ее лицо светилось любовью.

– Ну, как ты? – убирая челку с моих глаз, спросила она.

– О, я… я… замечательно.

Ее улыбка была медленной и сладкой:

– Я рада.

– И я тоже, – с жаром ответила я.

Взъерошив мне волосы, она выпрямилась, отошла немного в сторону и, расслабляя мускулы, распрямила плечи и выгнула шею. Я молча и зачарованно созерцала абсолютное совершенство ее обнаженного тела. Холодная вода и явное возбуждение хорошо потрудились над этим очарованием. Уверена, вы сможете представить то, что видела я: одинокая блестящая капелька воды медленно пробиралась между ее грудями, прокатилась вниз по рельефной мускулатуре живота и спряталась в глубинах пупка. Облизывая внезапно пересохшие губы, я во все глаза следила за этим маленьким путешествием. Поймав меня за моими фантазиями, Айс загадочно улыбнулась и подошла к ночному столику. Мой взгляд приклеился к ней, к каждому чувственному движению мышц, спрятанных под шелковой кожей, к легким покачиванием бедер и иссиня-черной копне мокрых волос, спадающих по покатым плечам. В отчаянной борьбе с желанием схватить ее, притянуть к себе, развеять показную холодность, я крепко сжала кулаки. Выдвинув небольшой ящичек ночного столика, Айс заглянула внутрь и достала предмет, при виде которого мое тело взорвалось новым притоком неудержимого желания. Воспользовавшись слабым светом ночника, она ослабила ремни, а затем посмотрела на меня, приподняв бровь, на ее губах играла легкая улыбка.

– Да, – сглотнула я, неожиданно удивившись тому, что из комнаты исчез весь кислород, – пожалуйста.

У меня была всего лишь секунда, пока она закрывала ящик, на размышления, откуда у нее этот приз. Затем Айс направилась к моей стороне кровати, и я потерялась в сиянии ее глаз. Она подала мне фаллоимитатор, и я приняла его слегка дрожащими руками. Он был средней толщины, средней длины, двухсторонний – один конец, тот, что вставляется при одевании, чуть короче другого. Я легонько пробежалась пальцами по теплой эластичной поверхности и с ожидающей улыбкой взглянула на Айс. Темные глаза, слегка раздувающиеся ноздри. Она медленно подняла свою длинную ногу и опустила ее на кровать, открывая доступ внутрь.

Искрящееся от влаги лоно было готово к моему вторжению. Я полностью открыла его для моего разгоряченного взора, проникнув пальцем в возбуждающую жидкость. По телу моей возлюбленной прошла дрожь. Не в силах сдержаться, я прильнула и начала пить из нее, постанывая от вкуса ее желания на моих губах и языке. Сильные пальцы переплелись с моими волосами, удерживая мой наслаждающийся рот относительно ее ритмично двигающихся бедер.

Я не могла никак насытиться ею – такой горячей, такой влажной и такой сладкой. Чем больше она предлагала, тем больше я брала, подобная жадному нищему на королевском пиршестве.

Почувствовав, что Айс достигла критической точки, я взяла фаллоимитатор и вставила его как можно глубже, ощущая языком мускусный вкус ее освобождения. Тело задрожало, внутренние волны пробежались по игрушке в моей руке, крепко сжимая ее, бедра ритмично задвигались. Она кончила с громким рычанием, и эти звуки были сладкой музыкой для моих ушей.

Дрожь ее тела постепенно ослабевала, и когда она прекратилась окончательно, я, нежно поцеловав сладкую плоть, вернулась на свое место и взглянула, нахально улыбаясь, на Айс. Она пристально глядела на меня. Ее взгляд полу-прикрытый веками обжигал, в то время, как ее пальцы закрепляли ремешки на бедрах.

Понятия не имею, как я оказалась лежащей на спине. Надо мной, стоя на четвереньках, подобно могучему голодному хищнику, поймавшему жертву, возвышалась Айс. Ее губы прижались ко мне в поцелуе безграничной страсти, а пальцы пытались сорвать с меня полотенце.

Справившись, к своему удовольствию, с этой задачей, она опустилась ниже, слизывая с меня все упавшие с полотенца капельки, и, очевидно, смакуя каждое движение. Казалось, ее губы и язык были одновременно везде. Я задрожала, тело напряглось и изогнулось от желания. Айс провела горячую дорожку, остановившись на некоторое время, чтобы пососать и потерзать мои груди, а затем спускаясь все ниже и ниже. Когда язык пробрался во впадину моего пупка, я думала, что тут же кончу под воздействием абсолютной сексуальной энергией происходящего.

А она спускалась все ниже. Язык прошелся по внутренней стороне бедер, коленям, икрам и достиг больших пальцев. Как только она вобрала своим горячим ртом первый из них, оргазм отказался ждать дальше, и я закричала от волны удовольствия, пробежавшей по мне, как лесной пожар по полю.

Однако она была безжалостной, эта женщина – моя возлюбленная. С той же уверенной медлительностью она отправилась в обратное путешествие по моему телу и достигла той точки, что горела в огне желания. Вобрав меня ртом, она зарычала от удовольствия, ее язык толкался, гладил, ласкал, танцевал, поднимая меня выше, чем я когда-либо могла представить. А затем еще выше, отвечая на мои крики своими низкими стонами. Тело напряглось до предела и мощно содрогнулось от еще одного оргазма, проложившего сквозь меня свой огненный путь. Пока все не кончилось, Айс не убирала своего рта, а затем быстро выпрямилась и прильнула ко мне всем телом, заглядывая в глаза. Ее собственные горели любовью. Мои утомленные мышцы дрожали, и я отдыхала под уверенной, теплой тяжестью ее тела. Почувствовав нежные касания к моему лицу и волосам, ласкающие, возвращающие домой касания, я закрыла глаза.

– Боже, я люблю тебя.

Не знаю, были ли эти слова предназначены для моих ушей, но они достигли их и вызвали улыбку на лице. Я открыла глаза и увидела глаза моей возлюбленной, блестящие от не пролитых слез. Приблизившись, я взяла ее лицо в свои ладони и нежно провела большими пальцами по щекам, смахивая, вырвавшуюся помимо ее воли, слезинку.

– И я люблю тебя. Больше, чем воздух, которым дышу.

Улыбнувшись сквозь слезы, она нагнулась и поцеловала меня. Это был поцелуй вечной и безграничной любви, идущей самой сладчайшей дорогой от ее сердца к моему. И хотя, в этом совместном дыхании не было ничего страстного, невероятно, но мое тело начало опять реагировать – просто на ее близость и тепло.

– Пожалуйста, – прошептала я на последнем вздохе, – я хочу почувствовать тебя внутри себя.

Это было все завершающее желание, последний шаг к тому, чтобы полностью успокоить мое тело и душу. Продолжая нежно, почти благоговейно, целовать меня, она сместила большую часть своего веса и медленно провела руками вниз по моему телу, лаская кончиками пальцев каждую точку моего тела. Ее грация была, на мой взгляд, воплощением красоты. Наконец ее руки проникли между ног, подготавливая меня к вторжению. Но, я уже давно была готова, и она улыбнулась открывшейся ей действительности. Продолжая наш глубокий поцелуй, в котором языки исполняли медленный возбуждающий балет, она выпрямила мои ноги. Затем, оперевшись на руки, она снова нависла сверху и взглянула на меня. В дымчатой глубине ее глаз читался невысказанный вопрос.

– Да, – прошептала я, не желая ничего, кроме того, что она так молчаливо и любяще предлагала, – Пожалуйста, да.

Одна рука исчезла из моего поля зрения, и вскоре я почувствовала, как гладкий, закругленный конец фаллоимитатора прокладывает дорогу сквозь мою разгоряченную влагу. Чуть позже он остановился внутри меня. Наклонившись так, что ее волосы образовали завесу вокруг наших лиц, Айс крепко поцеловала меня и начала плавные движения, наполняя меня такими удивительным, таким полным ощущениями, которых я не испытывала никогда ранее.

Войдя полностью, она замедлила движение, ожидая ответной реакции моего тела, ее глубокие страстные поцелуи отвлекали сознание от напряженных до предела мышц, предоставляя ему гораздо более приятные ощущения.

Айс прекрасно подходила мне – как поставленный на место кусочек мозаики. И мое тело быстро приноровилось к новым ощущениям, требуя еще больше. Я прошлась пальцами по ее мускулистой спине и достигла бедер. Схватив их, я прижала ее к себе и прорычала в ухо:

– Давай.

Застонав, она выполнила мою просьбу. Сначала плавно выйдя из меня, а затем войдя обратно. Это было неописуемое ощущение, и я чуть не зарыдала от удовольствия.

Вместе мы нашли наилучший ритм. Наши страстные поцелуи разрывались только тогда, когда кому-то из нас не хватало воздуха. Голова Айс покоилась рядом со мной, в то время, как моя возлюбленная входила в мое желающее тело, ее покрытые испариной волосы влажно скользили по моим щекам и губам. Их благоухание опьяняло наравне с распространившимся по комнате запахом нашей любви.

Я быстро с силой прижала Айс к себе, желая получить всю ее и даже сверх того. Она ответила, как будто была рождена для этого, нахлынув на меня со всей необузданностью желания, выпуская на волю и темную, и светлую стороны своей души, страсть и нежность, энергию и силу. И все это она подарила мне под глухое рычание и тихие стоны, звучавшие для меня настоящей симфонией.